Академик В. Мишин раскрывает страницы истории, еще недавно считавшиеся секретными

Ли-2 летит в Берлин

9 августа 1945 года с раннего утра на Центральном аэродроме в Москве собирались люди в мешковато висевшей на них военной форме. Хотя все они были с солидными погонами майоров, подполковников и даже полковников, но мало походили на бравых фронтовых офицеров. Опытный глаз сразу определял: сугубо штатские люди.
И действительно, они ими были еще вчера. Но 8 августа поодиночке их вызвали в ЦК ВКП(б) и проинформировали: вы включены в состав Межведомственной комиссии, считайте, что призваны в армию — завтра вылетаете в Берлин, получайте документы, обмундирование, на месте вам объяснят, что делать...
— Вопросы есть?
Вопросов почему-то ни у кого не было. Все понимали, что задавать их бесполезно. Вежливая форма обращения никого не обманывала — осознавали, что это приказ, который обсуждению не подлежит.
...В видавшем виды Ли-2 разместились прямо на полу, и встреча, как шутили, прошла на высоком уровне — летели над облаками. Практически все знали друг друга.
— Я тогда подумал, нас собрали вместе, как мы из отдельных осколков Фау-2 собирали, — вспоминает в своей московской квартире академик Василий Павлович Мишин, бывший первым заместителем знаменитого теперь основоположника практической космонавтики академика Сергея Павловича Королева, а затем и его преемником на посту Главного конструктора.
«Осколками» они занимались год назад. В сентябре 1944 года в районе наступления советских войск в Польше на захваченном артиллерийском полигоне в Дембице были собраны осколки «секретного оружия» гитлеровской Германии — Фау-2 и доставлены в Москву в бывший Реактивный научно-исследовательский институт, преобразованный в НМИ-1. В ту пору здесь заместителем по науке был В. Ф. Болховитинов. Он еще перед войной был известным авиаконструктором, разрабатывая оригинальной конструкции машины, в войну занялся истребителем с жидкостным ракетным двигателем. Фау-2 была вроде бы по этому профилю.
Для работы с «осколками» создали небольшую группу — Н. А. Пилюгин, А. Я. Березняк, Б. Е. Черток, Л. А. Воскресенский и В. П. Мишин, «крестник» В. Ф. Болховитинова в авиационной и ракетной технике. Включены были в группу М. К. Тихонравов, Ю. А. Победоносцев, а также Бордачев, Боровиков, Коновалов, Флоров,
Союзники в 1943 году основательно разбомбили Пенемюнде — основной ракетный исследовательский центр Германии. Немцы перенесли стрельбы на артиллерийский полигон в Дембице под Варшавой. Перед тем, как обстреливать Лондон, немецкие воинские команды, обслуживающие установки для запуска Фау-2, тренировались на этом полигоне. Когда он был внезапно захвачен советскими войсками, то в их руки попала масса осколков разрушенных, но не взорвавшихся ракет.
У. Черчилль бомбил посланиями И. В. Сталина с требованием допустить английских специалистов на полигон в Дембице, а тем временем в НИИ-1 по «осколкам» воссоздали общий вид ракеты, рассчитали траекторию, аэродинамическую схему, вычислили различные характеристики Фау-2. В итоге появился отчет и предложение создать на базе Фау-2 более совершенную ракету с дальностью около 600 км. Был предложен проект модернизации двигателя и другие усовершенствования.
Закончилась эта работа в ноябре 1944 года, и вскоре на ней появилась строгая резолюция руководителей авиационной промышленности — А. И. Шахурина и П. В. Дементьева: вне компетенции наркомата авиационной промышленности, тема находится в ведении наркомата вооружения.
Ведомственные барьеры поистине самые непреодолимые в нашем государстве. Раз там делают «Катюши», пусть занимаются и ракетами — это, мол, тот же снаряд, только побольше — вот такой был нехитрый смысл у этой резолюции. Вот когда была проложена незримая граница между авиационной и ракетной техникой. И ведь до чего живуча! До сих пор все попытки создать общую промышленность или хотя бы отдельные аэрокосмические фирмы, которые могли бы сразу решать общие задачи, пока безуспешны. «Шаттлы» летают. «Буран» испытан. Объединяться? Ни за что!
Группу расформировали, но В. Ф. Болховитинов — человек дальновидный, смелый и незаурядный, на свой страх и риск разрешил В. П. Мишину заниматься теоретическими вопросами высотных и дальних ракет. Теперь в самолете, летящем в Берлин, Василий Павлович обнаружил компанию, которая так или иначе интересовалась ракетной техникой, а впоследствии прославила наше отечественное ракетостроение. На полу гудящего Ли-2 отмечали встречу будущие академики Н. А. Пилюгин, В. И. Кузнецов, член-корреспондент АН СССР М. С. Рязанский, Богуславский, В. А. Рудницкий, Флоренский, Бакурин, Горюнов. Тогда это были просто «технари» — инженеры, по приказу надевшие военную форму... Они еще не знали ни всех трудностей предстоящей работы, ни своего славного будущего, когда многие станут Главными конструкторами, удостоятся звания Героев Социалистического труда, лауреатов Ленинской премии. Все это было еще впереди.

Поиски архива

В Берлине В. П. Мишину сказали, что надо ехать в Прагу. Имелись сведения, что из Германии все ракетные чертежи вместе с ценными военными архивами из города Торгау гитлеровцы через Чехословакию направили в Австрию, где собирались спрятать на дне одного из горных озер. Но восставшие чехи захватили колонну с ценным грузом, и теперь архивы вроде бы доставлены в Прагу.
Надо сказать, что ничего подобного американским разведывательно-техническим миссиям, в которых специально подготовленные люди двигались сразу вслед за передовыми наступающими частями и захватывали все атомные, ракетные, а попутно и другие военно-технические архивы, целенаправленно выискивали немецких специалистов и саму технику, у нашей разведки, в сущности, не было. В основном важные военно-технические объекты занимали самые обычные армейские части, не имевшие толком представления о том, какие ценности им попадали в руки.
Да и немцы постарались вывезти все, что могли. Во время неожиданной англо-американской бомбардировки Пенемюнде в ночь на 18 августа 1943 года ракетный полигон был основательно разрушен. 600 «летающих крепостей» обрушили на него полтора миллиона килограммов фугасных и зажигательных бомб. В феврале 1945 года все оставшееся вместе со специалистами было перебазировано в Тюрингию в Нордхаузен, где в подземном заводе продолжалась сборка ракет из комплектующих, свозимых из разных мест. И вот весь цвет немецкой ракетной техники во главе с самим Вернером фон Брауном добровольно сдался наступающей армии США, которая заняла Нордхаузен. После Потсдамской конференции эта территория попала в советскую зону оккупации, но уже без немецких специалистов и разрушенного оборудования. Но кое-что немцы спрятали и от американцев, вот это-то оставшееся предстояло найти.

Ракетный взлет

Архив, который разыскали в Праге, оказался неполным. Многого не хватало. Но В. Мишину помогала прежняя работа с «осколками» Фау-2. Под его руководством было организовано расчетно-теоретическое бюро в Бляйхероде близ Нордхаузена, занимавшееся проблемами, связанными с Фау-2, — аэродинамикой, баллистикой, прочностью и т. д.
— В сущности, — вспоминает В. Мишин, — к моменту окончания войны ракетная техника у нас была бесхозной. Авиационная промышленность от нее отмахнулась. В то же время бесспорные и впечатляющие успехи Германии в бомбардировке Англии Фау-1 и Фау-2 не могли пройти мимо внимания руководства страны. Но только в 1946 г. на роль руководителя ракетостроения «сосватали» Д. Ф. Устинова, бывшего тогда наркомом вооружения. Ему предстояло выбрать и технического руководителя проблемы.
Бытует мнение, что он сразу остановился на кандидатуре С. П. Королева. Это не так. Фаворитом сначала был конструктор С. Синельщиков, разрабатывавший позднее зенитную ракету на базе немецкой «Вассерфаль».
С. Королев прилетел в Германию после нашей группы в конце октября 1945 г., хотя его тогдашний начальник В. П. Глушко, который в 1942 г. добился перевода к нему заключенного Королева, прибыл сюда раньше вместе с группой Наркомата авиационной промышленности. Он предлагал ракетные двигатели для самолетов, а в гитлеровской Германии занимались и этой проблемой.
Тогда созрела идея создать группу «Выстрел» для организации с помощью немецких специалистов запусков Фау-2 прямо на территории Германии. К нам попала довольно большая группа немецких ракетчиков, но, увы, лишь второстепенных специалистов. Первоклассным, пожалуй, был только Г. Гертруп. Тем не менее на их помощь и наличие кое-каких комплектующих надеялись и планировали организовать запуски ракет.
Англичанам с помощью немцев удалось под Гамбургом организовать стрельбы Фау-2. Там, кстати, правда, под чужой фамилией, присутствовал С. Королев. Но у нас стрельбы не получились...
Тогда группу «Выстрел», техническим руководителем которой был С. Королев, расформировали. Был создан институт «Нордхаузен». Начальником его стал генерал О. М. Гайдуков, а заместителем — Королев, В январе 1946 г. Королев сделал мне предложение работать у него — я отказался. Сказал, что у меня интересная работа в Москве, командировка моя кончается и я хочу к семье. Видимо, не я один поговаривал о родных, и в мае 1946 г. к нам неожиданно в Германию привезли семьи.

Воспоминания записал Б. КОНОВАЛОВ, научный обозреватель «Известий».

Самолет дальнего действия проект НИИ-1 НКАП

В этой главе делается вывод, что параметры ЖРД, принятые в работе Зенгера и приводящие к интересным вариантам, вряд ли могут быть достигнуты в ближайшее время при существующих топливах. Используя бензин и кислород, тогда можно было достичь наименьшей удельной тяги 300 с и то в высотных условиях. Получить удельную тягу 400 с, которая была принята в основных вариантах расчетов Зенгера, тогда было просто невозможно. В главе также говорится, что ЖРД Зенгера малой экономичности. У него получаются весьма малые конечные веса конструкции, а вес топлива доходит до 90 % от веса самолета. Если применить более экономичный ПВРД (применение в ПВРД диффузора с косыми скачками уплотнения дает возможность добиться большой тяги при малом весе) после отрыва от стартового устройства в начале разгона с последующим включением ЖРД, то это позволит достичь нужных результатов. При конечном весе самолета в 22 % скорость бы получилась порядка 5 км/с, а дальность 12 000 км. Ракетный самолет разработки НИИ-1 должен был иметь крыло и фюзеляж рациональной сверхзвуковой формы: фюзеляж — полуоживильная форма, крыло — предположительно треугольного профиля.
Кроме всего этого в главе М.В. Келдыша были рассмотрены устройство и работа КДУ такого самолета.
Комбинированная двигательная установка ракетного самолета разработки НИИ-1 работала следующим образом: после разгона стартовой ракетой в работу включаются два СПВРД, а затем, после окончания их работы и сбрасывания с самолета, на высоте 20 000 м, включался ЖРД. Питание топливом СПВРД и ЖРД осуществляется с помощью турбонасосов. В главе приведены данные расчета и рассмотрены устройство и основные данные ПВРД, схема и основные данные ЖРД самолета, стартовая ракетная установка, а также траектория полета такого самолета.
Сверхзвуковой прямоточный воздушно-реактивный двигатель разработки М.М. Бондарюка для самолета разработки НИИ-1 должен был состоять из сверхзвукового диффузора, камеры сгорания и регулируемого сопла. Размеры СПВРД: диаметр — 2 м, длина — 7,2 м. Скорость воздуха в камере СПВРД 100 м/с, а расчетные температуры не превышают 850 °С, что позволяло сделать двигатель из имеющихся тогда сталей при кратковременном действии двигателя порядка 3 мин. ЖРД ракетного самолета НИИ-1 — РКДС-100 разработки Л.С. Душкина, в силовой установке он как один из самостоятельных двигателей. Он вступает в работу после остановки и сброса СПВРД на высоте 20 000 м, обеспечивая самолету дальнейший набор скорости и высоты полета.

Взято с сайта http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/shtuka/6dney/01.html