Начало бою в воздухе положено!
Произошло это в небе близ гор. Львова, на глазах местных жителей. Барон Розенталь дерзко летел на тяжелом "Альбатросе" на высоте, недосягаемой выстрелами с земли. Нестеров смело пошел ему наперерез в легком быстроходном "Моране". Его маневр был быстр и решителен. Австриец пытался убежать, но Нестеров настиг его и врезал свой самолет в хвост "Альатроса". Свидетель тарана писал: "Нестеров зашел сзади, догнал врага и, как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника ...". Гро-моздкий "Альбатрос" еще продолжал некоторое время лететь, потом повалился на левый бок и стремительно упал. Но погиб и Нестеров.
Русский пилот отстаивал мысль о возможности и необходимости воздушного боя, который, в виду отсутствия в то время на самолете пулемета, он усматривал в таране, причем не
приятельская машина должна быть сбита ударом сверху. Отважный пилот был погребен в Киеве как национальный герой. О его подвиге писала не только русская, но и мировая пресса. Память выдающегося летчика достойно увеко
вечена. Уже в 1914 году на месте его гибели в гор. Жолкове Львовской области был сооружен монумент, а вскоре городок переименован в Нестеров.

АКТ расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова
Осмотром разбитых аппаратов и опросом свидетелей воздушной борьбы штабс-капитана Нестерова с австрийским бимонопланом системы "Альбатрос" выяснилось:
1. Штабс-капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударом сверху колёсами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причём допускал возможность благополучного исхода для таранящего лётчика.
2. Штабс-капитан Нестеров неоднократно выражал мысль, что неприятельская воздушная машина летать над 11-м авиационным отрядом беспрепятственно не будет.
3. Решение таранить и сбивать неприятельские воздушные машины у штабс-капитана Нестерова зародилось уже давно. Так, в г. Дубно, числа 5-6 сего августа им был приспособлен нож к задней конечности фюзеляжа, которым он предполагал разрезать оболочку неприятельского дирижабля. Во время пребывания в Злочеве он решил приспособить к хвосту аппарата длинный трос с грузом, которым надеялся спутать винт неприятельского аэроплана, пролетая перед носом такового.
4. Об опасности такого рода действий товарищи покойного ему неоднократно указывали, настаивая на том, что при ударе в воздухе таранящий аппарат должен обязательно поломаться, на что штабс-капитан Нестеров отвечал, что это не доказано, а, наконец, если аппарат и сломается, то это ничего не значит, так как равно когда-нибудь разбиваться придётся, а жертвовать собой есть долг каждого воина.
5. 26-го августа штабс-капитан Нестеров для преследования неприятельского аппарата подымался два раза: при первом подъёме догнать неприятельский аппарат не удалось, кроме того, при подъёме, на земле, оборвался трос с грузом, после чего штабс-капитан Нестеров опустился и послал в канцелярию, велев предупредить себя, если появится неприятельский аппарат.
Вскоре вновь появился тот же аппарат; штабс-капитан Нестеров поехал на аэродром на автомобиле, спешно сел на свой двухместный аппарат системы "Моран-Сольнье", так как одноместный разбился; садясь в аппарат, он настолько спешил, что даже к нему не привязался.
На слова поручика Кованько: "Что же ты будешь делать, возьми хоть браунинг", штабс-капитан Нестеров ответил: "Ничего, я как-нибудь обойдусь".
6. Штабс-капитан Нестеров быстро выиграл высоту и нагнал неприятельский аппарат в 3 1/2 верстах (северо-западнее деревни Липина) в 12 час. 5 мин. дня. Здесь, будучи значительно выше неприятельской машины, он спланировал на неё, очевидно, с целью сбить колёсами.
7. Вследствие трудности учесть поступательную скорость обоих машин аппарат штабс-капитан Нестеров не ударил австрийский аэроплан колёсами, а врезался мотором между двумя несущими поверхностями бимоноплана. Доказательством сего служит: а) совершенно изломанный винт "Морана", б) обмотавшаяся вокруг обломка того же винта наружная покрышка Бауденовского гибкого вала от счётчика оборотов, в) поломка вала, отделение мотора от аппарата и отдельное его падение на землю метрах в 130 от первого.
8. По характеру падения "Морана" штабс-капитана Нестерова спиралью можно заключить, что крылья такового в первый, последовавший после столкновения момент, остались целы, а если прогнулись, то незначительно.
9. Штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины метрах в 25 от неё; момент отделения его от аппарата установить не удалось; имеются показания, что он вылетел в самый момент столкновения аппаратов, но некоторые показывают, что это случилось значительно позже указанной точки.
10. Осмотр обломков "Морана" указывает на то, что шасси прогнулось или подломилось уже в воздухе, нижние тросы ослабели, и в момент касания земли аппарат сложился так, что концы крыльев смотрели в одну сторону.
Из всего вышеизложенного надлежит вывести заключение, что штабс-капитан Нестеров сознательно, презрев личную опасность, преднамеренно поднялся, настиг и ударил неприятельский аппарат собственной машиной, что от силы столкновения собственный аппарат штабс-капитана Нестерова настолько пострадал, что штабс-капитан Несте
ров спуститься на не мог, был выброшен из аппарата при одном из резких движений последнего и погиб, разбившись о землю.
Подписали:
председатель комиссии генерального штаба капитан Лазарев
члены: военный лётчик поручик Передков
военный лётчик поручик Кованько
На верхнем фото; разбитый «Моран» Нестерова. На нижнем фото; злополучный «Альбатрос».
С самого начала боевых действий авиаторы пртивоборствующих сторон искали способ уничтожения аппаратов противника. Пистолет и револьвер имеют маленькую дальность стрельбы, карабин невозможно держать управляя аэропланом. Нужны другие решения. И они находились и опробовались! Так в кустарных условиях был смонтирован длинный зазубренный резак, которым предполагалось разрезать оболочку аэростатов и дирижаблей, а так-же тросы змейковых аэростатов. Но резак мешался при посадке и взлёте, грозя разрушить аэроплан. И его пришлось снять. Другое решение заключалось в тросике с гирей на конце, этим тросиком предполагалось запутывать винт противника. Кустарные способы так и не прижились, хотя говорят что французский пилот Жан Наварр брал с собой длинный мясницкий тесак, чтоб вспарывать дирижабли, но мне кажется что это только легенда!
Подобные приспособления предлагались и пилотами на западном фронте, Только русский пилот Александр Казаков 18 марта 1915 решился повторить подвиг Нестерова.
Совершая полёт в районе деревни Гузав, западнее реки Вислы, Александр Казаков обнаружил неприятельский «Альбатрос С-1» летящий со стороны Гродиска. Покружившись над аэродромом немец сбросил три бомбы. Тут то его и настиг Казаков на «Моране G». Немецкий летнаб открыл огонь, но поздно. Тень «Морана» накрыла «Альбатрос», Затрещала обшивка раздираемая винтом и колёсами русского аэроплана.
Немец тяжело повалился набок. Вдруг верхнее крыло сложилось пополам, и самолёт камнем устремился к земле. Аэроплан Казакова выдержал удар, но мотор пришлось выключить, так как обломилась одна лопасть винта и силь
ная тряска грозила полным разрушением «Морана». Казаков направил к недалёкой линии фронта
Летчик Казаков в районе деревни Гузав, западнее Вислы, обнаружил немецкий "Альбатрос" и напал на него. Летчик пошел на таран: ударил "Альбатрос" колесами по верхней поверхности. Немецкий самолет разбился.
Казаков выключил мотор, так как одна лопасть винта оказалась сломана, и начал планировать. Садился парашютируя, но на земле перевернулся. Оказывается, удар колесами был настолько силен, что шасси было вогнуто под крылья.
Это был второй таран в истории авиации и первый таран, окончившийся благополучно для таранившего пилота.
Это произошло весенним солнечным полднем 18 Марта 1915 года ( по старому стилю ). Со стороны Гродиска появился немецкий самолёт типа "Альбатрос С-1". Пролетев над русским аэродромом у села Гузов, сбросил 3 бомбы, целясь, очевидно, в наш змейковый аэростат. Лётчик - наблюдатель, отбомбившись, удобнее устроился на сиденье. Но в это мгновение он увидел, что их самолёт стремительно настигает русский моноплан. Летнаб открыл огонь, но в следующее мгновение тень "Морана" накрыла лётчиков. Послышался треск обшивки "Альбатроса", раздираемой винтом и колесами "Морана". "Альбатрос" тяжело провалился вниз, медленно кренясь, терял высоту. Внезапно затрещав, сложилась коробка крыльев, и самолёт камнем пошёл к земле. "Моран" с остановившимся мотором стал планировать к линии фронта. Это был второй таран в истории военной авиации, совершённый тоже русским лётчиком Александром Александровичем Козаковым. Таран был успешным, цель боя достигнута - враг уничтожен. Победитель остался жив.